Как я это узнала? Кто-то из одноклассников его громко позвал. И он оттуда, из «зарослей» вынырнул вместе со звонком на урок. Я издала индейский вопль и помчалась в свой класс. А на следующей перемене радостно примчалась к «комнатным» джунглям.

Где Валька поместится, там и я помещусь. Я не толще той пальмы в горшке! Протиснулась к подоконнику, около которого он читал, облепленный цветами.

– Здрям-привет! – радостно воскликнула я, выскочив из-за кадки с пальмой.

Он даже чуть-чуть испугался. А растерялся уж точно. Мое появление было для него ужасно неожиданным. Растерянно уставился на меня. Из кармана брюк тянулись к ушам проводочки… Подключен Валечка к музыке. Вот мы сейчас и узнаем, что за музыка! Страшно узнать об этом хочется!

– Привет, Маша! – вытащил один наушник.

– Что делаешь? – спрашиваю, как будто не вижу, что. Сама ведь такие вопросики не люблю.

– Стою.

– Что слушаешь?

– А так. Спокойная музыка. Сборники всякие, флейта.

– А-а…

Я встала рядом, тоже прислонясь к подоконнику. И почти к нему, Вальке, так как места не было.

– А где твоя подруга? – спросил.

– Гуляет.

– Наверное, она тебя ищет.

– Нет.

– Понятно.

Валька снова наушник вставил. Просто стоим вдвоем. Плечом к плечу. Мне – нормально, я счастлива с ним постоять, пусть даже и молча.

Звонит звонок, мы расходимся. Я радостно машу ему на прощанье.

– Здрям-здрям-привет! – на следующей перемене.

– Привет! – Он почему-то не улыбается. Снова один наушник вынул и смотрит на меня, прищурясь. Ждет, что спрошу.

– Валька, а ты знаешь, что ты похож на Лиама Пейна?

– Нет, не знаю. Кто такой?

– Солист группы «One direction».

– Не знаю.

– Хочешь, я тебе их покажу на планшете? Музыку их послушаешь. Давай я за планшетом сбегаю? Он в рюкзаке в классе.

– Не хочу, Маш.

– А чего ты тут стоишь? Один все время. Грустишь.

– Я люблю один быть. У меня книжка. Я не грущу.

– А книжка у тебя какая?

– Стихи.

Стихи! Может, сознаться, что я тоже стихи сочиняю?

– Это вы на литературе проходите?

– Нет. Я не только по программе книги читаю. Знаешь, сколько в мире книг замечательных, Маша?

– Догадываюсь. Я вот не успеваю читать. Только по программе. Сейчас Тургенева прочла. «Асю». Ты читал?

– Конечно.

– И что ты думаешь? Правильно, что Ася с братом уехали?

– Правильно, – спокойно так отвечает. Уверенно.

– Как же правильно? Разве можно бежать от своей любви? – Я негодую.

– N.N. ее не любил. И Ася правильно делала, что не мозолила ему глаза. – Валька смотрит на меня и чуть-чуть усмехается.

– Как же, не любил! Он просто не успел в этом признаться! А N.N. рохля! Недаром Тургенев его даже не назвал по-человечески. Буквы какие-то! – Я опять негодую.

Прозвенел звонок. Мы разошлись, не понятые друг другом.

– Здрям-привет.

– Привет.

Как-то он хмуро молчит. И даже наушник не вытаскивает.

– Сегодня первый снег выпал, – сообщаю.

Вынул наушник.

– Я заметил. С первым снегом тебя, Маша.

– И тебя с первым снегом. Спасибо.

– Маш, хочу тебя попросить…

(погулять, сходить в кафе, на дискотеку…)

– Маш, не приходи сюда больше, ладно?

Пол ушел из-под моих ног. Краска залила лицо. «И она правильно сделала, что не мозолила ему глаза».

Это же мне, мне предназначалось! Как я раньше не поняла! Я же ему мешала! Мешала ему читать, думать, слушать музыку! Я мозолила ему глаза. Ох, я и тупая!

Я опять все перемены с Галкой. Разговариваю с ней. А в башке – Валька. Она видит, что мне плохо. И сама предлагает поискать Василькова. Я мотаю головой.

– Не пойду, – не сознаюсь, что уже знаю его зеленую норку.

– Почему?

– Не хочу. Галка, отстань.

– Прямо не знаю, что мне с тобой делать, – вздыхает Галка. – И зачем только он в нашу школу пришел? Так хорошо без него было!

А я думаю: жалко, что он в другом классе.

Я не прихожу в «джунгли» и не рыщу по школе, «аки волк», в его поисках. Мне запретили… А если бы он был в нашем классе, и не надо было вовсе искать. Я бы все уроки на него глазела… Кто бы запретил? Один только его вид подпитывает меня, помогает жить. Его челка помогает мне жить! Ха-ха! Забавно!

Но это так.

Мне нужно, очень нужно на него смотреть!

А теперь мне что остается? Только лишь на его дом любоваться. Этого мне еще, к счастью, не запретили.

Торец нового дома напротив нашего торца, совсем близко. «Вот бы его квартира была напротив нашей», – снова мечтаю я. Если бы я знала, где его окна, вскакивала бы по утрам с постели и на его окна глядела – зажглись? Рано он встает? А ложится? Он кто – жаворонок, сова?

Знаю, что думаю о нем непозволительно много. Я приказываю себе: не сметь о нем думать! Но не получается у меня.

Вечером мама послала меня в супермаркет. Одной лень было тащиться, и я позвала Никиту. Брат с готовностью кинулся надевать свои сапожки с огоньками в подошвах. Вечером они выглядят еще шикарнее. Прохожие оглядывались на брата.

Все, что надо, мы купили (и «чупа-чупс», естественно, не забыли), потом обошли вокруг новый дом, глядя в светящиеся окна, в которых надеялась увидеть знакомый силуэт.

Вышла полная тетенька с кошкой на руках. Под светом яркого фонаря было видно, как кошка блаженно жмурилась.

– Кис-кис, – позвал Никита. Кошка повела ухом, но глаз не открыла.

– Хочешь ее погладить? – спросила женщина.

– Хочу!

Никита приподнялся на цыпочки и погладил киску по голове, спинке. Кошка лениво приоткрыла глаза. Видать, хороша у нее жизнь! Лень даже глаза открывать.

Женщина пошла дальше выгуливать свое животное, как ребенка держа его у груди, а я, обходя дом второй раз, выгуливала Никитку.

– А в этом доме мальчик из нашей группы живет, – сообщил брат. – Владик Чудинов.

– Он тебя больше не обижает?

– Нет. – Никита помотал головой. – Только немножко. Плохими словами.

– А у него старший брат есть?

– Нет. У него мама молодая, еще не успела родить.